Сравнительный анализ статей «Выбор принимающей страны при инвестировании Китая в страны Латинской Америки и Карибского региона: тип собственности, стратегические мотивы и институты принимающей страны» (2015) и «Прямые иностранные инвестиции Китая: роль типа собственности в выборе принимающей страны» (2012)

Lin, Y. (2015). Firm heterogeneity and location choice of Chinese firms in Latin America and the Caribbean: Corporate ownership, strategic motives and host country institutions. China Economic Review.

Ramasamy, B., Yeung, M., & Laforet, S. (2012). China's outward foreign direct investment: Location choice and firm ownership. Journal of world business, 47(1), 17-25.

В обеих рассматриваемых статьях авторы пытаются выявить главные мотивы компаний Китая при инвестировании за рубеж. Объект исследования несколько отличается, так, например, авторы второй статьи анализируют всю географию инвестиционных проектов Китая, в то время как первая фокусируется на Латинской Америке и Карибском регионе в связи с их возрастающей ролью в ПИИ Китая. Методологии, используемые авторами, весьма схожи. Во-первых, в обеих статьях в качестве зависимой переменной используется количество инвестиционных проектов, заключенных Китайскими компаниями. Выбор дискретного регрессанта объясняется, в частности, возможной неправильной интерпретацией агрегированных данных из-за высокой капиталоемкости проектов в добывающей отрасли. В связи с этим, авторы используют регрессионную модель Пуассона для дискретных данных. Во-вторых, опираясь на опыт предыдущих исследований, в статьях анализируются мотивы компаний разных типов собственности. В-третьих, авторы тестируют схожие гипотезы, например, склонность компаний с государственным капиталом к инвестициям в политически нестабильные страны с низким уровнем развития институтов и обратное для частных фирм; поиск источников сырья как основной мотив иностранных инвестиций государственных компаний, а для частных компаний – поиск рынков. Среди основных различий в методологиях стоит отметить использование первым автором в качестве данных независимых переменных значений предыдущего года и, в целом, несколько разный набор регрессоров. Кроме того, во второй статье вышеназванные гипотезы дополняются, например, оценкой склонности китайских компаний к инвестициям в страны с более высоким уровнем технологического развития.

         Среди эмпирических результатов, полученных в обеих статьях, следует назвать привлекательность ресурсообеспеченных стран в качестве объекта ПИИ Китая, причем склонность к таким инвестициям выше у государственных компаний, в то время как частные компании больше ориентированы на поиск рынков. Авторами также подтверждается гипотеза о привлекательности проектов в странах со слабо развитыми институтами в целом по стране, однако выводы первой статьи утверждают, что это характерно для фирм обоих типов собственности, когда в другой статье отмечается меньшая склонность частных фирм к риску. Кроме того, в последней выявляется интерес к инвестициям в страны, обладающие технологическим и инновационным превосходством по сравнению с Китаем.

         Подводя итог приведенного сравнения, необходимо подчеркнуть, что в обеих статьях подтверждаются наиболее распространенные в литературе гипотезы о мотивах компаний Китая при выборе принимающей страны для инвестиций. Некоторые различия в выводах авторов могут быть объяснены множеством моментов, в том числе, различиями в анализируемых регионах, исследуемых временных промежутках или спецификациях. Приведенные статьи скорее дополняют друг друга и вместе дают более широкий взгляд на движители ПИИ Китая.